* * *
- Проклятые наркоторговцы, мафия, - устало глядел один в тускло блестящий монитор, - подсадили наших людей на иглу. Ведь это от безысходности и ужаса. Ведь если бы не распалась наша великая держава, разве было бы такое? Не бывать никогда. Но теперь мы все оказались во власти организованной преступности и крупного капитала. Нет такого преступления, на которое они не пойдут ради трех грамов анаши...
Где же ты, Вождь?
* * *
- Чертовы китайцы заполонили весь восток моей необозримой Родины, - яростно набирал на клавиатуре другой, - скоро вся азиатская часть державы достанется им. А ведь раньше, раньше этого не было. При Нем все сидели смирно, при нем даже цзудун не смел слишком задирать хвост!
- Сегодня я опять натерпелся от этих буржуев! Только хотел выйти на проезжую часть, что бы перейти дорогу, как из ниоткуда выскочил черный джип и обдал меня грязью из лужи, испачкав с головы до ног. Ублюдки! Буржуи! Сталина на них нет!
- Сегодня я опять смотрел списки поступивших в университеты страны абитуриентов. Опять, как и в прошлом году, нерусских фамилий там намного больше, чем наших. Буржуи вновь отдают нас в рабство понаехавшим, не уважающих наших обычаев!
- Опять видел в интернете либеральную гадину. Сейчас им хорошо, сейчас они жируют на наших костях. Посмели бы они тогда вякнуть, тогда, в его время!
* * *
Народ мучился и стонал. Стоны ужаса заполонили кухни и твиттеры, волны недовольства вновь и вновь стучались в подцензурные комментарии президентского видеоблога... Но Вождя не было и не было. Разве навсегда умер он? Разве неправы те, кто говорил о силе веры? Вера народа была сильна, и сила её была такова, что даже смерть не смогла бы ничего поделать. Или нет?
Вождя не было и не было. Неужели мог он не слышать мольбы людей, которых он так любил, народов, Отцом которых он был?
* * *
Мягкий свет ламп освещал поверхность стола, обитого зеленым сукном. За столом сидел человек в форме Главнокомандующего. Грудь его была усыпана многочисленными орденами, но лица его не было видно - оно было за пределами конусов света, бросаемых лампами. Только когда он затягивался дымом из своей трубки, когда его легкие наполнялись ароматным дымом - только тогда тусклый свет падал на его покрытый морщинами высокий лоб, густые усы и мудрые глаза, повидавшие так много в этой жизни. Взгляд этих глаз мог внушать уверенность, когда Он хотел ободрить своих подчиненых; мог он и вызывать ужас, когда Он смотрел на врагов народа, о котором заботился Он.
Но сейчас его взгляд был обращен на экран ноутбука, лежавшего на столе перед ним. Снова затянувшись и не сводя глаз с экрана, Он осторожно набрал на клавиатуре десятый за этот день вопрос:
А ты бы замутил с Крысой-Клархен?